Белые начинают и… проигрывают.
Опубликовано 22.06.2017 | 
Рабочее движение и мятеж генерала Корнилова
К июлю 1917 года революционная эйфория, царившая в обществе, развеялась. В стране складывалось новое противостояние. Еще вчера обнимавшиеся и празднующие победу противники самодержавия ощутили, что их ожидания от революции были различны. Каждая социальная группа стремилась реализовать свои устремления, часто игнорируя интересы своих революционных “попутчиков”.
На фото: 4 июля 1917 года. Расстрел демонстрации в Петрограде на углу Невского проспекта и Садовой улицы
Начало цикла статей — в “Солидарности” №№ 4, 6, 9, 10, 12, 14, 16, 18, 20, 2017. Продолжение следует
Мечты предавшего царя окружения о власти, стремление к бесконтрольному получению сверхприбылей предпринимателями, ожидание политических свобод либеральной интеллигенцией, желание крестьян ликвидировать помещичье землевладение и, наконец, борьба рабочих за социальную справедливость — все это порождало острый клубок противоречий в послереволюционной России.
Граждане “самой свободной рес- публики” все более напоминали известных персонажей басни Ивана Крылова, безуспешно пытавшихся сдвинуть с места телегу. Не улучшало положение и Временное правительство, проводившее противоречивую политику и пытающееся оттянуть решение наболевших проблем до созыва Учредительного собрания.
К июлю 1917 года расстановка сил стала ясна. Водораздел проходил по самым важным вопросам, от решения которых зависело будущее страны: вопрос о земле, вопрос о мире и рабочий вопрос. Политическая борьба, если выражаться шахматным языком, перешла в стадию миттельшпиля, то есть начали развиваться основные события. Политики, как игроки в шахматы, стремились получить выгодную позицию и не упустить момента для нападения.
Июльский расстрел демонстрации солдат и рабочих дал надежду на перелом в пользу сил, стремящихся вернуть все назад, к “доброму старому времени”. 20 августа 1917 года на “частном совещании членов Государственной думы” Владимир Пуришкевич говорил: “До тех пор, пока Россия не получит диктатора, облеченного широкой властью, до тех пор, пока Верховный Совет не будет состоять из лучших русских генералов, которые выгнаны с фронта, которые жизнь свою полагали за Родину, — до тех пор порядка в России не будет”.
“ПУСТЬ КАВЕНЬЯКИ НАЧИНАЮТ ПЕРВЫМИ”
По словам генерала Антона Деникина: “страна искала Имя”. Министр-председатель Временного правительства Александр Керенский, видевший себя спасителем России, уже не устраивал представителей крупного бизнеса. Вскоре “Имя” возможного преемника Александра Керенского было найдено. Этим человеком стал Лавр Корнилов. “Корнилов гораздо более сильный человек, чем Керенский; если бы он смог укрепить свое влияние в армии и если бы последняя стала крепкой боевой силой, то он стал бы господином положения”, — писал посол Великобритании в России Джордж Бьюкенен.
Лавр Корнилов, несомненно, был храбрым и решительным генералом. Но хватало ли этого для роли военного диктатора? Как обрисовал Корнилова хорошо знавший его генерал Алексей Брусилов, это был “начальник лихого партизанского отряда — и больше ничего”. Однако недостатка в политических советниках при “спасителе России” не было. Наибольшую активность в продвижении генерала проявил комиссар Юго-Западного фронта, эсер Борис Савинков, занимавший крайне правую позицию. Сам Савинков писал: “С назначением генерала Корнилова главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта стала возможна планомерная борьба с большевиками”.
Большевики же не спешили реагировать на политические ходы правых. Ставки были высоки. Лидер большевиков Владимир Ленин не хотел рисковать. Он писал: “Пусть грядущие Кавеньяки начинают первыми”. Генерал Луи Кавеньяк был главным организатором расправы над парижскими рабочими в 1848 году.
Таким образом, Лавр Корнилов и силы, стоящие за ним, были обречены сделать первый ход. Набирающее силу рабочее движение ставило их в цейтнот, то есть не оставляло времени для принятия правильного решения.
19 июля Лавр Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим. Большую роль в формировании общественного мнения в поддержку готовящегося выступления сыграл ординарец генерала Василий Завойко. Он был известен как ловкий нефтяной и финансовый спекулянт. Именно им была подготовлена и издана брошюра “Первый народный главнокомандующий генерал-лейтенант Лавр Георгиевич Корнилов”.
Но не только пиаром занимались сторонники Корнилова. Во всех крупных городах началось создание тайных обществ, объединяющих сторонников генерала. За их спиной стояли представители крупного бизнеса. Особенно ярко это проявилось на II Всероссийском торгово-промышленном съезде, проходившем 3 августа 1917 года. Выступавший на нем российский предприниматель и банкир Павел Рябушинский восклицал: “Когда же восстанет не вчерашний раб, а свободный русский гражданин? Пусть он спешит скорее — его ждет Россия… Пусть развернется во всю ширь стойкая натура купеческая. Люди торговые! Надо спасать землю русскую”.
Съезд создал “Совещание общественных деятелей”, в которое вошло около 300 человек. Среди них были такие известные в будущем представители Белого движения, как председатель временного комитета Государственной думы Михаил Родзянко, члены ЦК партии кадетов Павел Милюков, Василий Маклаков и Николай Кишкин, генералы Михаил Алексеев, Алексей Каледин, Николай Юденич и другие. Заседания совещания происходили закрыто, представители прессы на него не допускались.
Позже на следствии Лавр Корнилов покажет, что он и его окружение планировали создание коллективной диктатуры, так как установление единоличной диктатуры было признано нежелательным. Это объяснялось намерением крупных промышленников сохранить контроль над действиями будущего диктатора. Заговорщики планировали создание “Совета народной обороны”, где Александру Керенскому отводилась роль министра-заместителя
…
Ничего личного, просто бизнес
Опубликовано 07.06.2017 |
Со дня Февральской революции минул век, но проблемы безработицы и локаута остаются актуальными. “Солидарность” продолжает цикл статей кандидата исторических наук, доцента, профессора Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Дмитрия Лобока, посвященных профсоюзному рабочему движению 1917 года и его роли в борьбе с произволом предпринимателей.
На фото — заседание завкома на машиностроительном заводе “Феникс”. Петроград, 1917 год.
Начало цикла статей — в “Солидарности” №№ 4, 6, 9, 10, 12, 14, 16, 18, 2017. Продолжение следует
Вопрос о безработице и биржах труда встал перед профсоюзным движением России уже с первых “медовых дней” Февральской революции. Как только соотношение сил на предприятиях изменилось в пользу трудящихся, проявилось стремление предпринимателей к ослаблению объединений рабочих.
В поисках эффективного способа подавления рабочего движения предприниматели все более склонялись к опыту революции 1905 — 1907 годов, а именно к локаутам, то есть закрытию производства и увольнению всех рабочих. Только угроза остановки заводов и потеря работы могли, по мнению представителей бизнеса, остановить рост профсоюзного движения и сделать его лидеров более сговорчивыми. Однако в сложившейся политической ситуации предприниматели не могли пойти на применение традиционного открытого локаута. Применяемый ими локаут носил скрытый характер.
“После первых недель революции произошла какая-то странность, то на одном, то на другом заводе не оказывается каменного угля, нефти, керосина, сырья, заказов и даже денег. По всему видно, что администрация завода проводит итальянскую забастовку, которая в данный момент равносильна саботажу…” — делились своими догадками делегаты I Петроградской конференции фабрично-заводских комитетов (ФЗК).
Под самыми разными предлогами многие владельцы предприятий сворачивали свое производство. Даже патриотические лозунги о “революционной войне с кайзеровской Германией до победного конца” не могли остановить этих устремлений. Угроза потерять прибыль становилась для промышленников более значимой, чем обеспечение обороноспособности своей страны.
НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ПРОТИВ ЛОКАУТОВ
В марте 1917 года только в Московском промышленном районе потеряли работу более 50 тыс. человек.
Массовые увольнения были ответом хозяев предприятий на вырванные у них профсоюзами восьмичасовой рабочий день и повышения заработной платы. Ответ последовал незамедлительно. Для давления на приверженцев локаута рабочие прибегли к угрозе национализации предприятий.
20 марта на заседании исполкома Московского совета рабочих депутатов представители ФЗК внесли предложение о реквизиции предприятий в случае локаутов со стороны предпринимателей…
Рабочее движение в России в 1917 году — цикл статей в газете Солидарность.
Опубликовано 18.04.2017 |
Винтовка рождает власть
В годовщинe Февральской революции “Солидарность” открывает цикл статей кандидата исторических наук, доцента, профессора Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Дмитрия Лобока, посвященных рабочему движению 1917 года и его роли в установлении нового государственного строя.
Начало цикла статей — в “Солидарности” №№ 4, 6, 9, 10, 12, 2017. Продолжение следует.
На развитие социально-трудовых отношений в первые месяцы после Февральской революции 1917 года существенно повлияло всеобщее вооружение рабочих. Вместе с падением самодержавия практически полностью прекратили деятельность силовые ведомства, отвечающие за правопорядок в стране. Выход на улицы освобожденных революцией уголовных элементов обострил криминальную обстановку в городах, и свобода, завоеванная на улицах, грозила превратиться в хаос.
ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИЕ КОМИТЕТЫ И РАБОЧАЯ МИЛИЦИЯ
Сразу после победы революции повсеместно встал вопрос об организации народной милиции. Необходимость этой меры прекрасно понимали все слои населения. Не только борьба с уголовными элементами, но и закрепление завоеванных народом прав требовало создания вооруженных формирований. Многие рабочие активно поддерживали эту идею, усматривая в ней гарантию обеспечения революционных преобразований.
Так, в наказе Нижегородскому совету рабочих депутатов работники завода “Фельзер и Ко” писали: “Для отстаивания указанных требований (демократической республики, конфискации помещичьих земель, свободы веры, всеобщего начального образования, равноправия наций) и для закрепления уже сделанных рабочими и солдатами завоеваний мы, рабочие завода, призываем наших депутатов к организации народной милиции. Вооруженный народ сможет сделать для осуществления программы рабочего класса все. Невооруженный народ потерпит поражение и снова будет опутан крепкими цепями”.
Уже в ночь на 28 февраля исполком Петроградского совета постановил: “Рабочим на фабриках и заводах организовать милицию по сто человек на тысячу рабочих”.
Этот призыв упал на благодатную почву. На крупных металлообрабатывающих заводах стали создаваться отряды рабочей милиции. Первым стала наружная охрана патронного завода в Петрограде. 1 марта был создан отряд милиции в 200 человек на заводе “Айваз”. 2 марта отряды милиции создали заводской комитет Петроградской станции “Общества электрического освещения” и рабочие Адмиралтейского судостроительного завода.
Отряды рабочей милиции формировались из мужчин и женщин с 18-летнего возраста. Обычно на общих собраниях проводилась добровольная запись в отряд. Для командования выделялся организатор, непременно знающий военное дело, бывший солдат или матрос, способный обучать новобранцев. Большую роль в организации рабочей милиции играли фабрично-заводские комитеты, которым она и подчинялась. Это позволяло заводскому комитету увереннее чувствовать себя при организации рабочего контроля на предприятии. О широком размахе движения говорит тот факт, что отряды милиции, создаваемые на предприятиях, насчитывали по несколько сот человек. На “Новом Парвиайнене” в отряд входило 300 человек, на “Новом Лесснере” и “Старом Лесснере” — по 500, на заводах “Эриксон” и “Айваз” — по 300, на “Рено” — 1000.
Вооружение рабочей милиции состояло из винтовок и пулеметов, хранившихся в фабрично-заводском комитете. Вопрос об оплате деятельности отрядов решался между рабочими и владельцами предприятий: рабочие требовали выплаты среднего заработка за часы, затраченные на охрану правопорядка. Так, в Московском уезде заводской комитет Даниловского сахаро-рафинадного завода создал милицию из 24 рядовых и одного начальника, распорядившись, чтобы каждый милиционер получал за четырехчасовое дежурство 3 рубля. Постоянный начальник милиции должен был получать 75 рублей в месяц.
ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО И НАРОДНАЯ МИЛИЦИЯ
Не дремало и Временное правительство, издавшее 3 марта декларацию, в которой требовало заменить “полицию народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления”. В то же время правительство не обязывало хозяев предприятий оплачивать милиционерам время, которое они затрачивали на выполнение своих обязанностей. Подчиняться народная милиция должна была городским думам и земствам.
Небезосновательно опасаясь вооружения рабочих, представители Городской думы Петрограда разработали свою концепцию городской милиции. По сути, этот проект копировал национальную гвардию, существующую в Западной Европе. Ее формирование должно было происходить с помощью домовладельцев, которые определяли бы состав милиционеров. Заводским работникам предлагалось сдать оружие и не требовать оплаты труда рабочих-милиционеров.
Однако загнать выпущенного джинна обратно в бутылку было невозможно. Ощутив свою силу, рабочие не собирались расставаться с оружием. 12 марта трудящиеся кабельного завода заявили на митинге, что не позволят ослабить свою “пролетарскую мощь”. Рабочие вынесли постановление о том, что “рабочая милиция должна быть поставлена во главе всей народной обывательской милиции”.
Эти требования объясняются не только революционными настроениями, но и прагматизмом рабочих. Ведь к революции примыкали не только сознательные граждане, но и уголовный элемент. Многие криминальные структуры стремились проникнуть в новые органы власти, особенно в правоохранительные структуры. В некоторых городах России “обывательская милиция” пополнялась из расформированных полицейских частей, что также не вызывало восторга у рабочих. При формировании милиции по производству, когда рабочие знали каждого делегируемого туда человека как своего товарища, работающего рядом с ними, попадание криминалитета в вооруженные милиционные формирования было затруднено. Например, в Симоновском районе Москвы было решено принимать в милицию только лиц, имеющих рекомендацию заводского комитета.
Даже после формирования городской милиции рабочие сохранили свои вооруженные отряды на всех крупных предприятиях страны.
КРАСНАЯ ГВАРДИЯ И РАБОЧИЕ ДЕПУТАТЫ
Параллельно с рабочей милицией стали создаваться отряды рабочей Красной гвардии. 17 апреля в Петрограде была создана специальная комиссия по ее формированию. 28 апреля в Петрограде прошло первое собрание представителей гвардии, в котором приняло участие 196 делегатов с фабрик и заводов города. К концу июня 1917 года только в Петрограде было шесть тысяч рабочих-красногвардейцев. Отличие данных отрядов от рабочей милиции было в том, что они преследовали политические цели, являясь исполнительными органами Советов рабочих депутатов. Они производили обыски у предпринимателей, прятавших товары, арестовывали спекулянтов, заставляли хозяев предприятий выполнять решения фабрично-заводских комитетов, следили за правильным распределением продуктов. Именно на гвардии лежала обязанность охраны предприятий, сырья и топлива. В марте — июле 1917 года Красная гвардия существовала наряду с рабочей милицией и по мере сокращения последней принимала в свои ряды бывших рабочих-милиционеров.
К осени 1917 года Красная гвардия действовала более чем в ста городах и рабочих поселках России. Она создавалась по производственному принципу, в некоторых городах существовали общегородские или районные отряды.
Как и милиция, Красная гвардия была беспартийной организацией. Ее деятельность была тесно связана с рабочими структурами, привлекавшими вооруженных рабочих для своей поддержки в случае необходимости. Так, 23 апреля 1917 года отряд красногвардейцев-деревообделочников выступил с двумя грузовиками и пулеметами для предотвращения вооруженного нападения на Совет рабочих и солдатских депутатов Петрограда. 1 мая этот же отряд в количестве тысячи человек, вопреки запретам Временного правительства, выстроил трибуну напротив Зимнего дворца. После июльского расстрела мирной рабочей демонстрации Красная гвардия организовала охрану помещений, занимаемых правлениями профсоюзов.
Всего, по некоторым оценкам, численность красногвардейских отрядов в России к осени 1917 года достигла 200 тысяч человек.
РАЗОРУЖИТЬ ИЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ?
Понимая опасность существования Красной гвардии и ее роль в выполнении требований профсоюзов и фабрично-заводских комитетов, Временное правительство неоднократно пыталось разоружить рабочих.
Для изъятия оружия у Красной гвардии привлекались вооруженные силы. Например, при разоружении красногвардейского отряда с завода Щетинина были использованы отряд юнкеров и женский батальон в сопровождении трех броневиков. Но успех не всегда сопутствовал правительственным частям. На заводе “Вулкан” те же юнкера и женский батальон вынуждены были отступить, увидев направленные на них с заводской ограды пулеметы.
Отношение к Красной гвардии постоянно менялось. Это зависело от изменения баланса сил между основными центрами власти в раздираемой политическими баталиями России. Требующий разоружения гвардии в июле, Александр Керенский уже в августе 1917 года мог бы вспомнить пословицу о вреде плевания в колодец. Именно рабочая Красная гвардия оказалась единственной организованной силой, способной остановить выступление генерала Лавра Корнилова.
Борьба с корниловщиной способствовала своеобразному “признанию” Красной гвардии Временным правительством. Именно в этот период рабочие получили возможность достать оружие и боеприпасы на законном основании. В поставках вооружения для рабочей гвардии участвовали все заводы столицы: Сестрорецкий оружейный, Путиловский, Патронный, “Новый Лесснер” и другие. Рабочим, без возражений со стороны Временного правительства, было оплачено время, потраченное на строительство оборонительных сооружений под Петроградом, а также выдана средняя заработная плата за период пребывания в во- оруженных отрядах.
Оценивая деятельность военизированных рабочих организаций в революционных событиях 1917 года, необходимо отметить, что в России сложились специфические условия, способствующие росту роли вооруженных формирований. Каждая политическая сила стремилась обзавестись вооруженными организациями для достижения своих целей. Профсоюзы и фабрично-заводские комитеты не являлись исключением. Рабочее движение России, постоянно сталкивающееся с силовым подавлением выступлений и научившееся отвечать силой на силу, оказалось наиболее подготовленным к военному строительству в период революции. Именно наличие рабочей милиции и Красной гвардии позволяло профсоюзам и фабзавкомам влиять на расстановку противоборствующих сил, добиваться перевеса при социально-трудовых конфликтах.
Винтовка в руках рабочих давала им реальную власть на производстве и возможность влиять на политические процессы в стране. Именно вооружение рабочих обеспечило им решающий перевес при установлении рабочего контроля, восьмичасового рабочего дня, заключении тарифных соглашений. Силовое решение спорных вопросов становилось все более популярным в рабочей среде, находя все больше сторонников и в профсоюзной среде.
Автор статьи — к.и.н., доцент, зав. лабораторией по анализу и прогнозу профдвижения СПбГУП
